1/ Хуго БАЛЛЬ Манифест к первому вечеру дадаистов в Цюрихе Дада – новое направление в искусстве. Об этом говорит уже то, что до сих пор никто ничего о нем не знал, а завтра о нем заговорит весь Цюрих. Слово «Дада» взято из словаря. Все ужасно просто. По-французски оно означает: конек, любимое занятие. По-немецки: адье, прощай, будь добр, слазь c моей шеи, до свидания, до скорого! По-румынски: да, верно, вы правы, это так, конечно, действительно, так и порешим. И так далее. Интернациональное слово. Только слово. Слово как движение. Все просто до ужаса. Создать из этого направление в искусстве – значит предвосхитить многие затруднения. Дада-психология, Дада-Германия со всеми ее несварениями и конвульсиями туманов, Дада-литература, Дада-буржуазия, и вы, уважаемые поэты, творившие при помощи слов, но никогда не творившие само слово, ходившие вокруг да около голой сути, – вы тоже Дада. Дада-мировая война и ее нескончаемость, Дада-революция и ее задержка. И вы, друзья, и вы, горе-поэты, вы, дражайшие мануфактуристы и евангелисты, До умопомрачения, до бессознательности.
2/ – вы тоже Дада. Дада-Тцара[1], Дада-Хюльзенбек[2], Дада м`дада, Дада м`дада, Дада мхм’, Дада Деро Дада Дада-Хю, Дада-Тца. Как достигают вечного блаженства? Произнося: Дада. Как становятся знаменитым? Произнося: Дада. С благородным жестом и изящными манерами.
3/ Все нарядное и приглядное, все примерное и манерное, благоверное, изуверное? Произнося: Дада. Дада – это душа мира. Дада – это гвоздь сезона. Дада – это лучшее цветочное мыло в мире. Дада-господин Рубинер[3], Дада-господин Корроди[4], Дада-господин Анастазиус Лилиенштайн[5]. По-немецки это значит: больше всего ценить гостеприимство Швейцарии; а в смысле эстетическом все зависит от качества. Читаю стихи, которые ставят перед собой целью ни много ни мало как отказ от языка. Дада-Иоганн Фуксганг[6] Гёте. Дада-Стендаль. Дада-Будда. Далай Лама, Дада м’ Дада, Дада м’ Дада, Дада мхм’ Дада. Все дело в связях, в том, чтоб их вначале слегка нарушить. Не хочу слов, изобретенных другими. Все слова изобретены другими. Хочу совершать собственные безумства, следовать своему ритму, иметь соответствующие ему свои гласные и согласные. Если замах мой на семь аршин, мне следовательно нужны слова длиною в семь аршин, слова же господина Шульце не больше двух с половиной сантиметров. Наконец-то можно стать свидетелем возникновения членораздельной речи. Я заставляю гласные кувыркаться, просто произвожу звуки, как если бы мяукала кошка. Всплывают слова, плечи слов, ноги, руки, ладони слов. Ау, ой, у...
